CD: Александр Непомнящий. “Поражение”

При жизни Александра Непомнящего на штамповке был издан только один его альбом – «Хлеб земной». Причем, необычно – без аудио-дорожек, с песнями в mp3 и концертным видео. Через пару лет мой экземпляр перестал читаться, хоть я относился к нему бережно – может, это только мне так не повезло. После смерти Непомнящего вышла «Земляника» на двух CD-R. Самый длинный и очень разнообразный альбом – по сути, квинтэссенция всего творческого пути. Звук после обработки стал мягче, что правильно – с лирическим героем должно что-то контрастировать. Релиз нужный, но он быстро разошелся, сейчас найти его нереально (надеюсь, коллекционеры не сделают из него дорогой фетиш, а то, в сочетании с идеологией автора, это было бы… э-э-э, мягко выражаясь, концептуально).

Итого, «Поражение» – первый штампованный аудио-CD. Издан «Выргородом» в диджипаке с толстым буклетом. Фигурка лыжника на обложке растворяется в простыне снежного пейзажа. Белый свет – успокоение, ждущее «на развалинах геометрии», в финале альбома и личного апокалипсиса Непомнящего.

Проведена работа над звуком – не удивлюсь, если долгая и сложная. Шипящие больше не режут слух, а музыкальный фон стал насыщенней – иногда даже кажется, словно кто-то подыгрывает на басухе. Конечно, при голой акустической гитаре разница не так важна и заметна, как если бы здесь были самодельные примочки, оркестр, или, предположим, хитро склеенные шумы природы, но тем виднее, что издатели отнеслись к наследию Александра бережно.

Предпоследний и самый необычный, неоднозначный альбом. С одной стороны, замахивающийся на глобальное и сакральное – рай, ад, всемирное государство, ангелы и война, с другой – без козыряния громкими словами на угоду пафосной молодежи. То есть, конечно, слова громкие, но автор, на самом деле, так думал и видел мир. С перегибами и наивностью (чего только стоят отсылки к Pink Floyd как к святым правдоборцам, хотя, по заявлениям известного критика, в Европе эта группа считается мейнстримом мейнстримов), зато иная часть критики приходится едко и точно, поневоле с ней приходится согласиться, вне зависимости от воззрений.

Идея реализована любопытней, чем на первый взгляд кажется. На всякий случай, повторюсь, что из инструментов – лишь акустическая гитара. Думается, Непомнящий избрал это выразительное средство осознанно. Во-первых, заявленные эстетические рамки. Песни, осуждающие людей за потребление удовольствий, сами не могут казаться развлекательными (в вульгарной трактовке этого свойства). Он не мог допустить, чтоб они выглядели как «рок-н-ролльное мочилово», которое в электричестве может получиться будто само собой, особенно если автор далек от экспериментов со звуком (что мы и наблюдаем в работах с группой «Кранты» – я не про номерной «Полюс», а про бутлеги). Во-вторых, эти песни не строго ритмичны, не похожи на работу конвейера. В каждой строке – разное количество слогов, вокальный ритм плывет, а вместе с ним должно плыть и все остальное. Когда инструмент один, и он пишется одновременно с вокалом, это не так сложно. Итого, «Поражение» (как и остальное творчество Александра) – не просто сборник акустических набросков, оно самодостаточно и в таком виде.

Тайна храмов-елей отразится в воде,
Свирель фавна плывет вглубь на зеленой карете.

На первый взгляд кажется, что песни словно неправильные. Такая многословность, мозг не успевает следить за текстом (хочется провести аналогию с «Есть есть есть» – тем более, «Дорогой мой человек» имеет схожие претензии к миру). Но Александр – дипломированный филолог, так что вряд ли можно говорить об ошибке или неопытности. Он пошел на этот рискованный шаг сознательно, для усиления апокалиптического эффекта — подходит конец времен, в мире кипит закономерная суета, здесь и там происходит много разных событий, атмосфера накаляется.

Трек «О нашем поражении» — в некотором роде, ключ к его понимаю. Если обобщать, здесь мы узнаем претензии автора к современному миру. Ему ничего не кажется настоящим. Про любовь, как ее понимает Непомнящий, так же много говорил (см. «Панки в своем кругу») и пел (см. «Вселенская большая любовь») сам Летов. Это — обезличенное (то есть, не любовь, например, к женщине), настоящее и — как все настоящее! — страшноватое чувство. Вроде средства общения с высшими силами или причастия к ним. Но ее нет в современном мире идей — медиа-пространстве, доступном широким массам (здесь важный момент, что Непомнящий волнуется о коллективном, а не личном пути — к индивидуалистам, которые считают себя лучше других на основании, что знают книги или музыку «не для всех», он выразил презрение в песне «Тусовка» на альбоме «Полюс»). Отсутствует даже по-настоящему черный негатив, чтобы «показать как плохо, когда любви нет». Это излишне сложно — люди просто хотят выключить мозг и потреблять удовольствия. Достается поп-певцам, мексиканским сериалам, юмористам с анекдотами про неверных супругов — это не о той любви, про которую Непомнящий бы хотел слышать.

«Куда ни глянь — то диджей-сволочь, то детектив» — та самая война-против-всех. Лирический герой хочет лишь о сакральном, остальное — информационный мусор. Впрочем, трек знакомит и с предполагаемым финалом — тем самым белым безмолвием. Не только в тексте, но и в самой музыке, в интонациях — они вовсе не агрессивны (кроме той части, где поется от лица современных вавилонян — «а в дурдоме снова танцы, о-йе!»), под такое бы на лыжах кататься, любуясь зимней природой.

Второй трек «Ад» — пожалуй, самый загадочный. Особенно эпиграф — о внутренней пуле, которая «бьет насквозь броню любых мировоззрений, веру в правоту своих высоких стремлений» (он даже напечатан на диджипаке). Наверное, даже не все соратники Непомнящего были готовы с этим согласиться. Вот так — другие учили нас, что интеллигент должен во всем сомневаться, скептицизм и критическое мышление — оружие современного человека, а здесь такое. Но герой Непомнящего только ради «высоких стремлений» жить и может, остальное — не жизнь, а праздное загнивание в тепле. «А выше потолков безмолвный плачет светлый дом наш» — как отец по блудному сыну.

Поначалу трек кажется таким печально-красивым, но многословность дает эффект — в какой-то момент слушатель начинает задыхаться под нагромождением образов. Так же лирический герой задыхается в тысячах идей, мыслей, которые не приносят ему ничего, если нет веры — «философские болота одиночеством о стенку». «Какая смерть еще нам, ад? Мы сами себе ад». У подобных теоретиков мысли преобладают над делом, зато они умеют порицать всех, кроме себя. Непомнящий знает и не одобряет такое — кажется, он чувствует вину за то, что не может изменить мир. Эти строки поются с неприкрытой издевкой (надеюсь, момент о «колесе часов» — осознания, что жизнь не бесконечна — комментировать не надо):

Hа гpуди pвались pубахи,
Кулаки стучали. Пьяная слеза —
За что ж так? Стpахи в нас смотpели
Смеpтью из под колеса
Часов. А мы не виноваты,
Мы ж в поpядке, мы бы pады,
Hо миp свели с ума вpаги.
Они такие сволочи!

«Здесь никого не бьют, но всех по pазному» — говорит ангел в песне «Исповедь» и отбраковывает лирического героя. На что тот отвечает словами, которые гораздо лучше моих комментариев показывают отношение лирического героя к жизни:

Пpости и пощади меня, Святый Ангеле,
Слишком меpтвая без неба смеpть на земле,
Hе дай, Господь, стать дезеpтиpом на Твоей войне,
Возьми, хотя бы, в штpафной батальон.

«Китеж» — единственная песня на альбоме, которую можно назвать веселой. Вернее даже, бойкой и светлой. Главный посыл здесь — то, что «тюрьма» будет разрушена. Будет. Когда-нибудь. Это важно — Непомнящий не играет с безысходностью. Но что же он называет победой? Об этом сообщает следующий трек:

Ой, на сон грядущий эти сказочки страшны
Для братцев-пискарей, жизнью умудренных.
Скучно тратить время, толковать им напрасно
Про победу павших и радость обреченных.

«Апофатия» — возвышенно-красивая песня. Если другие треки покажутся вам сложны, можете начинать с нее. По сути, она утверждает эпиграф второй песни — «я не верю, я просто знаю». Нужно не сомневаться. «Рай лежит на острие копий — чтоб увидеть, надо сметь ослепнуть». «Победа павших» — ответ на просьбу сформулировать в двух словах суть альбома и причины, из-за чего он так назван. Это поражение, но и победа. Оно лишь утверждает идеи того, кто оказался задавлен. А может, обещает победу там — за границей жизни, вне физической реальности.

С этим треком мило контрастирует следующий — «История одного города». Если «Апофатия» — о возвышенных, небесных делах, то этот — вроде резкого и неприятного приземления. «Гоpод сдали без единого выстpела, поважнее нашлись занятия — в каpмане кончались денежки, и на днях ждали новые пpаздники». По сути, это — безуспешные поиски сакрального. Диснейленд, как символ массовой культуры, заменяет ворота ада, в которые направляется передвижной город. Наивно ли такое сравнение, пусть каждый решает сам.

«Новые похождения Буратино» — продолжение «Контр-культурного блюза» из альбома «Земляника». «Для Системы очень ценны деревянные ребята, чтоб любых воззрений и мастей — чтоб создать иллюзию жизни во всём её многообразьи и свободе всех ее ролей». Принимая -измы, готовые инструкции, задеревенелые лозунги, мы сами делаемся ожившими черно-белыми ярлыками: «Конспиролог перепутал евразийца с антлантийцем, сплюнул и прочистил дуло: ах же, суки, как похожи» (заметьте, это при любви автора к традиции). Это крайне важно для верного понимания альбома. Который, при всей ненависти к массово-развлекательной культуре, тоже может заиметь обуратинивающую трактовку: «Нет попсе!». Но это излишне просто, за таким штампом не следует ничего свыше.

Песня — макабрический водевиль. Так и представляется мультяшная сцена, на которой дергается призрачная сущность, с бешеной скоростью превращающаяся во всех персонажей поочередно. И уже в момент написания рецензии я обратил внимание на самый загадочный кусок текста. Возможно, там Непомнящий писал о себе — вернее, о том, как бывшие соратники записали его «в фашисты»?

Если ты пошел в разведку, реши — кто ты и оденься —
подтверди, что не истеблишмент.
А что в разведке люди носят? — Hу, индейцы носят перья,
В черном ходит Штирлиц-резидент,
Красный гардероб обширней… А что ж так тянет нарядиться?
Ты внедряешься? Во вражие ряды?! Ааа!..
Казачок-то безопасный, ему впадлу измениться —
Ломит деревянные мозги!

«Апрель» — островок счастья в этом огненном океане. О том, «как надо» и «как правильно». О любви. Сказав «А», нужно сказать и «Б», а критикуя — предлагать. Без этого трека альбом бы не имел ценность.

Трек «О разжигании (антифашистам от нефашиста)» посвящен не настоящим антифашистам (Непомнящий не раз поправлялся, что относится к ним уважительно — а не верите, могу еще раз процитировать, что «не может быть Москва лишь для москвичей»), а тому, что даже филантропические лозунги можно извратить, заставив служить майору: «К стене! Руки за голову — сейчас нажpешься снега. Ты что, деpьмо, не чтишь пpава человека?!». Трек посвящается, во-первых, внешним войнам, которые «Америка-Европа» вели со второй половины двадцатого века. Во-вторых — нашистам (тогда еще «идущим вместе»), которые позиционируют себя как антифашистское движение. В-третьих — тем, кто под предлогом «борьбы с коричневой чумой», срывал концерты даже таких открыто левых коллективов как «Адаптация» и таких аполитичных как «Чернозем». Судя по записям на старом сайте, тогда это была целая проблема. Только представьте, в каких условиях был тогда андеграунд, и каким долгожданным праздником был концерт, а сорванное выступление за границей — вообще, конец света.

В песне «Всемирное государство» зарыты множественные уточнения и повторения взглядов автора. Именно зарыты — добираться до них сложнее всего, то ли из-за усталости (под конец альбома), то ли из-за того, что само название предвещает актуальную, но предсказуемую критику. Вот, например:

Конец игре. Костер погас. И никому не разжечь.
Вот только Свет над бездной не засыпать пеплу.
Только святые, только мученики знали
Как победить, как стать свободным, как убить в себе
Всемирное государство.

Заметьте — убить именно в себе. Казалось бы, так очевидно. Но убийство чего-либо «в себе» — путь одиночки. Зачем ненависть к масс-культуре, все эти предыдущие треки, если можно просто убить это в себе — отрезаться, уйти и не знать? Но вряд ли Александр считал себя святым или даже претендовал на такую роль — о своей он уже спел в «Китеже», назвав себя прокурором. Может, он и хотел уйти, зажить спокойно, но не позволял себе это, насильно пропуская через душу всю неприязнь к миру. А может, я проецирую впечатление от Летова с его «Дембельской».

После остальных песен «Веселая славянофильская» частично кажется эпатажем (это такой эвфемизм, чтоб не использовать слово «троллинг»). Перегибы нарочиты и видны невооруженным взглядом — иногда она похожа на комиксы, где панки выбивают зубы Джастину Биберу и расчленяют телепузиков. Автор бы подтвердил, что речь идет именно о внутренней борьбе — том самом убийстве государства «в себе». «Даже сам Шварценеггер не поможет нам!» — любопытно, что образ мировой войны, где участвуют медиа-персонажи, был упомянут в книге S.N.U.F.F. Виктора Пелевина и, еще позже — в песне «Гомер» на втором альбоме проекта Михаила Феничева «Есть есть есть». Вообще, при чтении S.N.U.F.F.’а мне вспоминалось «Поражение», как и наоборот.

Кто-то недоумевал, почему среди отрицательных персонажей Александр назвал культуру. Надеюсь, вам-то понятно, что он имел ввиду ее поверхностно-массовый вариант. «Тонкую прослойку», легко отщепляемую от жизни и ничего не определяющую. А не ту, которую он, как традиционалист, воспринимал сверх-задачей.

«На развалинах геометрии» — та самая концовка. Белое безмолвие — ласковое, как мама — после разрушений. Это не пустота, это свет. «Присносущный Свете, буди милостив мне».

Повторюсь, в данный момент не поддерживаю никакие общественно-политические идеи. Потому что сознаю — крах многих утопических начинаний объясняется не внешними, а внутренними причинами — оставшимися с пещерных времен инстинктами, когда в один прекрасный момент борьба за идеалы превращается в грызню за право на доминацию. А Непомнящему легко было рубить гитарой сплеча. Гораздо легче, чем критикам — объяснять переплетения его образов.

Подумайте только, я уже в семь раз превысил негласный лимит отпускаемого на среднюю рецензию текста. А ведь если разбирать и оправдывать каждый перегиб, выйдет текст, сравнимый с «Большой советской энциклопедией». К примеру, негативное упоминание «мисс интеллигенции» в «Веселой славянофильской». Кто-то видел эти строки как декадентский суицидальный порыв — интеллигент-Александр сдается жестокому Народу. Кто-то находил более прямое объяснение — мол, тупой фашист, что с него возьмешь. А ларчик-то просто открывался — на старом сайте, в ответе на одну из негативных рецензий, Непомнящий уточнял, что «интеллигенция» и «мисс интеллигенция» — это два разных понятия, вот и все. Та, которая с приставкой «мисс» — только часть интеллигенции, которая Александру неприятна.

Или упоминание пурима — традиционного еврейского праздника — в треке «О разжигании». Я даже не хотел об этом писать, но, опасаюсь, бдительные граждане набегут с криком «что не предупредил?» и заклеймят как укрывателя антисемитизма. Как бы то ни было, на первый взгляд, это и правда кажется странным — не только при заявленной автором любви к различным культурам (лишь бы не перерастали в цивилизации), но и при том, что история пурима («Книга Есфири») является каноничной христианства, которое для него стало основой жизни. Не залезая в подробности, она такова — вельможа одного царя уговорил его дать повеление убить всех евреев. Когда правитель одумался, он уже не мог что-либо исправить — по правилам, царский приказ отменить нельзя. В итоге, он, все равно, пошел на них войной, только великодушно разрешил защищаться. Потом его разбили, что и празднуют, но суть не в этом. Говорят, название «пурим» происходит от аккадского слова «пуру» — жребий. Царь бросал его, чтобы определить месяц истребления евреев. И это — разгадка! Никакого антисемитизма, перед нами — межнациональная иллюстрация, как легко сильнейший определяет судьбы целых народов. Стоит такой у карты и бросает монетку — мол, какую страну атаковать в следующий раз (и разрешить ей защищаться или обойтись без этих формальностей). А холокост-то Непомнящий не отрицал — он там, в одной колонне с ТВ-каналами, государством и антихристом.

Будь Непомнящий политологом, с него бы спросили за каждое из противоречий, припомнили каждый перегиб. Но повторюсь, что мы не на митинге. И, в связи с этим, у меня две мысли. Во-первых, даже если вы с ним не согласны (тем более, если считаете его отрицательным героем), это — не повод отворачиваться от записи. Напротив, каким бы человек ни был, его прямую речь (особенно такую горячую) можно изучать. Для лучшего понимания. Ведь мы не в мультфильме, где антогониста легко узнать по летучим мышам вокруг него и характерному злодейскому смеху. В жизни все иначе. Почти каждый, чтобы он ни творил, видит свои действия оправданными. А в особо щекотливых вопросах каждая сторона чувствует себя ущемленной — все ждут плачевный исход, только представляют его по-разному.

Во-вторых, напомню, что вижу «Поражение» как личную историю автора. Его внутренний апокалипсис. Его поединок с миром. И в начале была искра, породивший его огонь — эмоция, ощущение, не исключено — мистический опыт или то, что он за него принял. Возможно, немалая часть идеологической подоплеки возникла уже позднее, в ходе рационализации бьющих через край чувств. И он умел их выразить в песнях, пусть даже «через голову» — «сначала пойми, о чем строчка, и лишь тогда ужаснись». И если вы слушаете музыку именно за это, Непомнящий — наряду с Янкой и Летовым — действительно, столп. А что он сам по себе был человеком неординарным, вы, наверное, убедились.

Издатель: Выргород, 2010