CD: Борис Циммерман. “Том 1-й. Грешной души педаль”

Не яркий коллаж, не репродукция классической живописи, не психоделическая картинка — диск «Грешной души педаль» встречает нас лишь фотографией автора на обложке. И это, наверное, самая подходящая иллюстрация — мол, был такой человек, вот его песни.

Его настоящее имя — Олег Ганшин, о нём редко сообщали музыкальные новости. Рассказывают, к жизни он относился серьезно и требовательно — хотел «покорить мир песнями», но не выступал с группой — хотел сперва научиться играть и петь как профессионал. Впрочем, этого не случилось — летом 2009 года, на студии, где жил и работал сторожем, он в очередной раз поругался с уборщицей (она отчитала его при посторонних музыкантах), после чего ушел. Видно, Олег часто обдирал нервы, и такая мелочь стала последней каплей — его нашли мертвым. Он лежал посреди поля в московской области, без признаков насильственной смерти. Диагноз — сердце.

«Нам, проживающим оргию за оргией», может быть как-то невдомек, что кучка неприглаженных, остроугольных песенок — то, ради чего жил автор. Для нас это — мелочь вроде муравья под ногами, а для него было всей жизнью. Диск имеет подзаголовок «Том 1» — как видно, это лишь часть наследия, и «Выргород» собрался представить целую антологию. Сборник поделен на четыре части — собственно, альбом «Грешной души педаль» (99 год), два сингла (2000 год), концертники (99) и студийные записи (98-99). Можно предположить, что они отличаются по концепции, и удалиться в дебри сравнений, но… сами понимаете, я и без этого всегда превышаю допустимый размер статьи.

Да, снова голая акустическая гитара. Она звенит, даже лязгает — видимо, такой радикальный лоу-фай не лечится реставрациями. Вокал… даже не знаю, как мягче сообщить, что Циммерман не хочет попадать в ноты. Для него есть мишень поинтереснее — эстетика времени. В 1998 прогремел дефолт, цены выросли троекратно и, как помню, всем стало не до песен. А Ганшин вот сочинял, записывал, даже имел какие-то планы — чистое донкихотство. Может, в таких условиях и возможен только лоу-фай — чтобы «как подслушал», «как украл» — тайком, контрабандой — лишь бы обмануть время, чтобы оно не спросило за несоответствие со своим духом? Но это — мои домыслы, а исходя из того, что Олег даже не считал свои навыки достойными игры с группой, сделаем вывод, что перед нами — только черновики, и как бы все это звучало в финальных, чистых и аранжированных вариантах, можно только догадываться.

Издание симпатичное, пусть даже в стандартном CD-боксе (хотя, сейчас любое издание на физическом носителе — априори коллекционка). Зато очаровали трек-лист, написанный, вроде, компьютерной мышкой от руки (большими неумелыми буквами) и стеснительные звездочки, предупреждающие, что в каких-то треках ненормативная лексика (эка невидаль). Порадовало, что буклет помогает составить представление о двух вариантах песен: как было записано в каких-то авторских документах и как, непосредственно, исполнено. Кстати, буклета здесь два, как и инлэя — официально можно переписать диск товарищу, с оформлением. Веселый ответ «Выргорода» на всеобщую анти-пиратскую истерию.

Помимо всего, издание украшено двумя статьями — Дениса Третьякова (это он сформулировал мечту Бориса как «покорить мир песнями») и Юлии Теуниковой. Со второй я не согласен — вовсе не отсутствие конкретного адресата стало причиной того, что мечта Циммермана не сбылась. Напротив, многие известные мне хиты максимально размыты — так, чтоб каждый мог в них видеть свое, домысливать. Главное — ужать посыл в короткий, запоминающийся лозунг и поставить его на видное место — припевы или первые строки куплетов. Апелляция к мета-ценностям — «Надежда — мой компас земной», All You Need is Love, I Will Survive. Остальной текст никто не слушает, все сосредоточены на ключевой фразе. Так песня с историей отвергнутой женщины и посылом «Я выживу!» под прилипчивый ритм, была многократно перепета (полу-кавер Supreme от Робби Уильямса по хитовости может тягаться с исходником), засветилась во многих фильмах (в том числе, таких высоко оцененных как «Достучаться до небес», Survive Style 5+) и на многих флагах (ее признавали «своей» и феминистки, и больные СПИДом, и сексуальные меньшинства). Ну все хотят жить, вообще все — это инстинкты, прошивка такая в нашем «железе», остальное — контекст, додуманный уже слушателями. Я не удалился от темы, просто легче и нагляднее сказать: «Так вот, Циммерман делал все прямо наоборот».

Может, он считал вышеописанный подход излишне простым. Истории Циммермана разворачиваются как клубок из сказок и катятся лишь вперед, им недосуг выделять коренную фразу и постоянно к ней возвращаться. Зачастую нелегко ухватиться, проследить все повороты сюжетной дороги. Забылся, занесло — и сюжет ускользает. Чтобы распробовать, понять эти песни, их нужно прослушать далеко не раз и не два.

А из того ли Карачарова
Контейнер в Москву выезжал.
А водитель Илья
За рулем сильно трезвый лежал.
А повело ему руль,
То ли ось ему тронула ржа.
А это присказка, не сказка.
Сказка ложь, а Илюшеньку жаль.

Так начинается одна из песен — дальше ждет сказочный лес метафор, вздохов, лоскутов чужой боли, и забывшее про Илью сознание далеко не с первого раза поймет, что концовка той, самой первой истории, приходится на финал трека:

Я принял смерть за тебя, ну а ты
Умерла за меня.
А Илья отсидел за контейнер
И вышел вчера.
А и снова он тверёз в дымину,
А без нее несть огня.

Еще больше времени уйдет на то, чтобы проникнуться лиричностью этих песен. Да, на бумаге, вдали от взъерошенного исполнения, они, что ли, изящнее. И даже не знаю — это издержки кухонных аранжировок или замысел автора, для контраста.

В качестве примера, я хотел цитировать «Из-за сопки» (многие треки названы по первым строкам — зачастую, не совсем адекватно содержанию), но этого не случится — слишком он длинный, а вне сюжета-контекста цитаты теряют смысл. Кажется (могу ошибаться, все же, метод повествования здесь специфический), здесь рассказывается о заоблачном парне, решившим сойти с летающего в небесах корабля, чтобы петь в утешение для живущего на земле народа — «И сказал: ”Я по ним соскучился. Там и бабушка, там и люди все. Вы, быть может, чуть-чуть везучее, но, поверьте, ничем не лучше их”». Но небо рассердилось — он не сошел, а упал камнем: «Да сломав он ноги, да ползает». Лирический герой «бросал ему в шапку денежки мимоходом и лишним рубликом» и купил «бутылку, и даже с рюмкою». Текст будто взят из фольклора, где в оригинале читался шепотом, как заклинание, но жесткий гитарный лязг больше напоминает строевой шаг роботов.

Уже при втором прослушивании диска захотелось вспомнить Некрасова, который нежным слогом описывал кошмары жизни на дне. И в этом особая жесткость Циммермана — могу быть не прав, но, судя по тому, что последние дни он жил на студии, в которой работал сторожем, эти песни сочинялись далеко не на царских пуфиках. Чтобы заниматься любимым делом на достойном уровне, нужно искренне заболеть им, посвятить ему все свое время и свои мысли, но если оно не может приносить денег… Так что, обещание причаститься к роте бомжей в «Дороге домой» — не метафора, не детская истерика с шантажом, а озвученный страх за будущее. В мире Циммермана нельзя игнорировать «набившую оскомину» материальную реальность. Она неизбежна, она нависла тенью и напоминает о себе как воспалившийся зуб мудрости. Это касается и моментов, когда Циммерман вещает от лирического героя. «Я работаю и деньги в дом таскаю» — так бы не спели ни Непомнящий, ни Усов, ни Медведев. Впрочем, махровому реализму противостоит мир, облагороженный авторской фантазией — песня, где недавно замечалась, что в стране «вся ”Ява” палёная», заканчивается так: «И вот мы взлетаем с Алёною над страной, где все щеки соленые».

Кстати, вышеупомянутая «Дорога домой» — пожалуй, самый показательный трек. Довольно грустный, но без перегибов — скорее, монотонно-унылый. Представьте: усталость перегрузила нервы, и все рвануло, но живучим тараканом расползается ядерно-зимняя тоска. Песня — не то, чтоб сжатый пересказ остальных, но экскурсия по прозябающей вселенной автора. Так что, если не попадаете в настроение или эстетику прочих треков, попробуйте начать знакомство с «Дороги домой».

Циммерман не то, чтоб ни с кем не борется… даже наоборот. Скажу так — на первый взгляд, это не очень заметно. А на второй… вернее, на пятый-седьмой, можно удивиться: «Ах, как я раньше это не слышал!». «Птица замерзает» будто мог сочинить, например, воинственный Александр Непомнящий, только исполнил бы по-другому. Так, чтоб всем стало понятно — апокалипсис, крест под гимнастеркой, «весь The Beatles в CD» во взорванном доме. Но у Циммермана будто и нет такого накала, пусть даже решается судьба мира. Рисуется напрочь замороженная планета, и лишь кочегар продолжает разогревать. В итоге, только от него зависит, умрут все от холода или нет. «Кочегар сжигает тонны угля — командир корабля под названием Земля». Герой всех спасает, но не выносит напряжение и гибнет, а некий плевок — он замерз одним из первых и повис в воздухе — падает на его труп. Но музыка нейтральна, такую даже веселой не назовешь — просто размеренно пружинит на фоне.

В другой песне Циммерман задумывается: «Сдохнуть, что ли, мне под мостом?». И дальше, брезгливым тоном: «И какой-нибудь интеллигент, на меня посмотрев едва, огорчится на целый день и напьется, чтоб не сблевать». Но впереди еще раскрытие мотивации, ведь он хотел не просто напугать чистоплюя, а чтобы тот задумался: «А может… может, лучше и впрямь под мостом». Вот так — из крайности в крайность, то всех спасаем, то заражаем отвращением и желанием смерти.

Кроме бомжей и кочегаров, диск полон и других интересных персонажей. Например, герой «Путешествия на запад», Царь Обезьян, эволюционировавший от рэкетира (первые его деяния иначе охарактеризовать трудно, но за них его ждали 500 лет кары) до Будды. Или Франсуа Вийон, странствующий поэт средневековья с нелегкой судьбой — возможно, Циммерман считал его кем-то вроде учителя. Ганшин писал обо всем, что вокруг него — может, поэтому и трудно понять, борется он, не борется, ненавидит мир или любит, да и вообще — как говорят учителя, «какова основная тема произведения?». Но мы-то знаем, что это и хорошо — ведь в жизни нет черного и белого, а люди — не литературные герои, которым позволено зациклиться на чем-то одном, чтобы стать ярче и понятнее. А творчество было для Олега именно отражением жизни. Не приняли эти песни — не приняли его самого.

Интересный диск. Интересный, в первую очередь, любителям поэтической археологии, обожателям покопаться в чужих головах и пофантазировать на тему «а этот трек мог быть аранжирован так и вот так». Впрочем, хочется надеяться, будут и те, которые смогут пробиться через лоу-файное, непричесанное исполнение и увидеть не экспонат под скальпелем (в который мы неизбежно превращаем чужое творчество, пытаясь его разбирать и объяснять), а просто человека — Олега «Бориса Циммермана» Ганшина. Вот он, на обложке.

Издатель: Выргород, 2012