Утро над Вавилоном: “Заповедник”

Один из важнейших критериев оценки художественного произведения — внутренняя логичность. По аналогии — в каждом языке есть правила, соблюдая которые, можно разговаривать с другими его носителями. Даже если остальные слышат только абракадабру.

Конечно, это вступление лучше подошло бы для статьи о каком-нибудь авангарде, фри-джазе или образцах совсем зверской психоделии. Но это было бы слишком очевидно, не так ли? Лучше встряхните пыль с этой кассеты. Обложки нет, лишь надпись — «Утро над Вавилоном (1997)». Продолжительность — минут тридцать. Ничего оригинального, гитарные песенки по стандартной схеме «куплеты-припевы». Домашнее качество. Проект-однодневка, созданный ради единственной записи. Так почему же в этой кассете скрывается целый мир?

Идеальная карьера: без разминок воплотить схему «лучший альбом» — очень атмосферные, сильно запоминающиеся песни без явных лидеров (чтоб не оттягивали внимание на себя) и балласта — и распуститься. Спортсмена оценивают по рекордам, а не попыткам. Впрочем, это не удача новичка, а результат какого-никакого опыта, ведь перед нами — сайд-проект группы «Соломенные еноты». На вокале — Арина Строганова. Она и раньше участвовала в записях этого коллектива, но в девяносто седьмом ей выделили персональный альбом.

Ветер ревёт над Вселенной убитой,
Швыряет по космосу с наглостью сытой
Лунную пыль и метеориты
И прочий космический хлам.

Именно так он и начинается. «Холодный» — вот каким словом я бы выразил его настроение. И вы бы трактовали это неправильно. Потому что данный эпитет часто используется в значениях «отстраненный», «безэмоциональный». А здесь — прямо наоборот! И воображение отказывается рисовать что-то, кроме метелей, бурь. Мокрый снег последних дней осени, ложащийся на сухие, бьющиеся от ветра травинки. Колючие осколки зеркала льда, царапающие лицо в крещенский мороз. В крайнем случае — первый весенний дождь под рокот грозы. Может быть, дело в лирике, ведь из песни в песню повторяются образы — снег, ветер, движение (на втором месте — космос, звезды).

Пусть погаснет в тихой бухте свет созвездья моего,
Как лесная Ухти-Тухти я в отрыве от всего.
В темном таинстве снежинок я как-будто не своя
И ищу в кармане собственное Я.

Воображение лирической героини более, чем живое. Она то «сверхновая» (да, космическое тело), то «ангелица усталая», то «последняя пятилетка» (если честно, не до конца понял, как это), то инопланетянка, ушедшая в «паломничество на Землю». Масштабы ее притязаний соответствуют. «Я ненавижу солнечную систему!» — ни много, ни мало. Но полет и холодный ветер не оставляют ее и в более обыденных сценах — обычная прогулка по улице может стать эпическим путешествием.

Спрятать бы ваши куртки и ваше солнце,
Мимо ребёнок в коляске — я вижу драконца,
Проходит мужик краснорожий — я вижу в нём зверя,
Красным пятном уже мой собственный берег.

Конечно, дело не только в лирике. Музыка, исполнение и вокал идеально с ней сочетаются, следуя той самой внутренней логике, о которой я упоминал в первом абзаце. Можно крутить пальцем у виска, но еще вчера я бы не подметил отсутствие ударных (ну, кроме вступления к заглавному треку). То есть, мне было понятно, что их нет, но зачем об этом писать? Запись и без того красочна, энергична. Они туда и не просятся. А фузовая кашица на фоне — это тот самый ветер и хруст снега из текстов. Довершает картину эффект эха — наивный, не используемый сейчас даже начинающими командами. Но подходящий! Словно эти песни действительно исполняются в полете над горами. Или героиня пытается докричаться из тумана собственных же фантазий? Боюсь, при ремастере его уберут, а звучание сделают «правильным» и безликим, что уничтожит концепт. «Заповедник» — такой альбом, реставрацию которого нужно доверять звукорежиссерам, имеющим опыт работы с эстетикой и пространством.

Про вокал Арины сказано уже столько, что я даже не знаю, заслуживает ли он упоминания вообще. Да, это — первое и часто единственное, что отмечают слушатели. Он запоминается, он делает эту запись. Его сравнивали то с голосом робота, то с озвучкой героя мультиков. Он выглядит еще одним музыкальным инструментом. Напористый, шквальный, боевой. Без переигрываний, без манерности. Но одновременно детский, наивный. Тексты написаны под него, их непосредственность выражается нарочитыми перегибами в метафорах, которые лирическая героиня блаженно не замечает.

Рядом резвятся детки,
Швыряют зверям монеты,
А я сажала бы в клетки
Государства или планеты!

Многим понравился шок-эффект, когда — при таком детском голоске! — посреди сказочного текста пролетает строчка о тюрьме или веществах. По-моему, слишком топорно. Но это — неотъемлемая часть замысла. И многие из таких моментов поражают хлесткостью, точностью:

Было время: неоправданность, школа,
Отделение, разбой, водка.
Не скажу, что человек сволочь,
Но черта подведена чётко!

«Наркотики» — песня, где этот прием достигает апогея. Даже вокал Арины там немного другой, больше похожий на кашель зависшего Буратино — так она по слогам выплевывает сознание. Сюжет бытовой — девочка под веществами гуляет по центру Москвы. Прохожие «смотрят на нее, как на дуру», хоть и «на самом деле — все наоборот». Есть два типа почитателей альбома — кто обожает «Наркотики» чуть ли не больше остальных треков и кто недоумевает, считая, что можно было сделать и тоньше. Но равнодушных почти нет! И, похоже, это — сложнейшая роль Арины, которую она исполнила блестяще.

Мой любимый трек — «Алгебра и Гармония». Короткий, стремительный, лиричный, сказочный, со снегами и древним инеем в тексте, он как мини-экскурсия по альбому. Примечательно, что Арина там не поет, а почти говорит, зачитывает. И от этого мурашки бегут по коже.

Белым пятнам на карте да будет холодно
От снегов пополам с мерзлотою вечною,
Две тигрицы, Алгебра и Гармония,
Так хотели жизнь поймать быстротечную.

Здесь нет политики, утопических идей, лозунгов. Мизантропии вот немало, но… э-э-э, с таким-то вокалом? «Мизантропия с человеческим лицом» — видимо, под таким лозунгом альбом медленно, но верно стучится в головы новых слушателей. Вероятно, со скоростью «один человек в год», но временами кто-нибудь добирается, слушает и еще долго помнит. Не исключаю, что альбом универсален и не нуждается в предварительном знакомстве с прочим «бунтарским андерграундом». Настолько харизматичной, человечной (в хорошем смысле) и вечной получилась героиня Арины. Чужой контекст ни к чему — за эти тридцать минут она успешно возводит собственный, и это — тоже художественный критерий. Один из лучших альбомов андерграунда девяностых.

Драйв печальных окраин.
Сижу взаперти, ничего не надо.
По городу ходят белые лани —
Последствия снегопада.
Я кормлю их снежными крошками
И смотрю на них с близкого расстояния.
Вчера мне казалось — еще немножко,
И здесь включат северное сияние.

P. S. На диске альбом не издавался. Оцифровка существует в двух вариантах: а) более громкий и разборчивый, но и суховатый, менее слаженный, с режущими уши высокими (был на сайте «Соломенных енотов») б) более тихий и размазанный, но с упором на общую картину звучания (впервые появился в ЖЖ-сообществе ru_tape). Какой выбирать, во многом зависит от вашей техники (где-то первый выдирает барабанные перепонки, а где-то второй оборачивается еле слышным туманом). Но я бы настоятельно советовал именно вариант «б» (отличительные черты: битрейт 192, в тегах перепутаны названия группы и альбома, нет бонус-трека). Впечатления полета и снежной бури вызвал как раз он. Прозрачный, как окно, чуть покрывшееся морозными узорами, он лучше отвечает концепции. Надеюсь, если это когда-нибудь будут издавать на CD, ремастер сделают именно в таком векторе.